|
Чудный, ни с чем не сравнимый по своей нежности запах фиалки и приятное сочетание лиловой окрачки цветка с сочной, яркой зеленью листьев сделали маленькую фиалку уже с незапамятных времен любимицей человека. Она возникла, по словам одной восточной легенды, из слез благодарности Адама, когда в бытность аго на острове Цейлон архангел Гавриил принес ему радостную весть о прощении Господом его грехов.
Венками и букетами из фиалок греки любили украшать не только себя, но и свои жилища, статуи домашних богов, они также увенчивали ими едегодно в день весеннего праздника всех достигших трехлетнего возраста детей, желая тем, как говорит Пасхалий, показать, что беззащитные для них годы прошли и что они уже вступают в жизнь в качестве маленьких граждан.
После греков фиалка ни у кого не пользовалась такой любовью, как у древних галлов, у которых она служила символом невинности, скромности и девственности, вследствии чего ею посыпали брачное ложе новобрачных и украшали могилу безвременно погибшей невесты.
От галлов любовь к фиалке перешла и к их потомкам - французам, у которых во времена поэтических сотязаний, проходивших ежегодно в Тулузе, одной из высших наград служила золотая фиалка.
Страстной поклоницой фиалки была знаменитая Сара Бернар, у которой вся квартира и все платья благоухали запахом фиалок и у которой также круглый год в будуаре и во всех комнатах стояли букеты фиалок.
У императрицы Жозефины страсть к этим цветам доходила до крайности. Все платья ее были затканы фиалками, лиловый цвет был любимым, а живые фиалки служили единственным украшением, и вся она, и все, что ее окружало, было пропитано их запахом.
Шекспир называет этот цветок своим любимцем - "darling", Шелли воспевает в своих стихотворениях, Томас Мор - в "Лалла Рук", а Гёте не только воспевает его, но и мечтает о том, чтобы в окресностях его родного города Веймара росли сплошные поля этих цветов, как это он видел под Афинами.
Любил их, наконец, и великий русский писатель И.С. Тургенев.
Лечась в Висбадене, он каждое утро гулял с букетиком душистом фиалок, который затем неизменно подносил лечившейся в одно время с ним мадемуазель N.
"Это мои любимые цветы, - говорил он ей (как она сообщала в одной из московских газет), - я чувствую особенное удовольствие вручать вам их здесь каждое утро. Это нечто вне моей курсовой программы. Никому, никому не говорите об этом..."
|